При использовании материалов с этого сайта, ссылка на автора обязательна.
Чеченский дневник ч.1

Магадан-Грозный

28 марта-12 мая 1995 года

 

28 марта

Вылет назначили на 10 часов. Собирались: к 5 часам — офицеры, к 6-30 – весь личный состав. Погрузку организовали более-менее, а с вооружением затянули настолько, что выехали не в 7-30, а в 8-30. К счастью, наша авиация не самая точная в мире. До 16 часов стояла отличная погода, а нас мариновали в накопителе, хотя рейсы уходили один за одним, и наш самолет был на месте. Около 16 запуржило и тут же объявили посадку. Несмотря на сильный ветер, все-таки взлетели.

Сначала народ находился в сильном возбуждении, кое-кто втихаря и тяпнул водочки. Пиво (личный позывной получил именно за страсть к этому напитку)  слегка перебрал пивка, но в целом вели себя довольно прилично. Девчонки-стюардессы сначала напрягались, но потом развеселились и летели мы в полной гармонии с экипажем.

После посадки в Новосибирске все сразу повалились спать и правильно сделали. В Ростове нас встретили организованно, но в Новочеркасске пришлось потаскать все наши ящики на второй этаж казармы, где нас разместили. К концу все падали с ног, и к 0-30 по местному все снова поотключались. За час до нас заехали ижевцы, и спать им, пока мы не угомонились, не пришлось. Но ничего, братишки настроены вполне дружелюбно. Из их подготовки отмечу: им всем обменяли удостоверения на другие фамилии. Заботятся о людях. А у нас зам по кадрам посмотрел на меня, как на идиота, когда я обратился с такой просьбой. Еще у них у каждого – пенопленовые туристические коврики. А мы с этим делом не успели организованно решить.

Ребята пересказывают беседу с водителем нашего автобуса. Сначала долго хвалил новочеркасских девчат, а потом стал удивляться: в первый раз вижу полностью трезвый ОМОН, обычно из самолета аж вываливаются. Не знаю, насколько он приукрасил, но народ подтверждает, что таких кудесников хватает. Но у соседей — ижевцев и алтайцев в этом плане полный порядок.

29 марта

Смеемся над своими проблемами с часовыми поясами. Две трети отряда повскакивали в пять-шесть утра и бродят с вытаращенными глазами. Ижевский командир ворчит: «Ну, чего сами не спите и другим не даете?». А как спать, если дома все нормальные колымчане уже пообедали. Разгар трудового дня.

Дали день отдыха. Разрешил народу группами уйти в город. Сам с Коксом (мой зам по кадрам и воспитательной работе) и другими офицерами тоже пошел прогуляться. Кокс зазвал нас в церковь. И правильно сделал, хоть мы потом над ним всю дорогу и посмеивались.

Впечатление потрясающее. Храм XII века, отреставрирован почти полностью. Сколько поколений наших предков молились в этих стенах? Сколько дум, чаяний, обращений к Господу! Какие лютые беды прокатились за это время по России! Когда вышли из храма, несколько человек спросили: «Ребята, вы ТУДА?» Крестят вслед, благословляют, кланяются. И в сердце что-то происходит. Какое-то тепло и сила. Объяснить невозможно.

В обед приехали представители войсковой части, которым поручено решать вопросы нашего обеспечения. Как я и ожидал, все разговоры и телеграммы главка типа: «Вам там все дадут» – полная ерунда. Сухпай – за свои деньги. Боеприпасы – по голодной норме. Немного помогли с камуфляжем. Барахло, «стекляшка». Посыплется через две недели, но и то – хлеб.

После обеда начались сюрпризы. Гоблин пошел в санчасть, пожаловался на аллергию от парацетамола, который пил от простуды. Весь покрылся красными пятнами. Фельдшер в санчасти ахнула: «Вы нам краснуху привезли! Немедленно в изолятор!» Алексей расстроился, чуть не в слезы. У Гоги — температура, кашель. Ночью на погрузке вспотел и постоял на «теплом» весеннем материковском ветерке. Минимум – хороший бронхит. Швед гриппует – домашняя заготовка. Вот тебе и здоровые омоновцы. Первый урок: акклиматизация не разбирает, куда ты едешь, на войну, или пузо парить на курорте.

Фельдшер успокаивает: «Это мелочи. В Грозном тиф, поговаривают о сибирской язве…» Сама она провела в Грозном полтора месяца с солдатами ДОН (дивизия оперативного назначения), в казармах которой мы сейчас и размещаемся. Смотрю на этих солдатиков и поражаюсь: зелень пузатая. Глаза пустые. Вид у большинства какой-то оглушенный. Старшина рассказывает: попали в февральскую мясорубку. Из 75 привез назад 45, пятеро – «груз 200», остальные по госпиталям. Ну, ни хрена себе – «вооруженный конфликт»!

Вечером ходим, как сонные мухи, вытягиваем хотя бы до 22 часов, чтобы войти в «материковский» режим.

Очередной сюрприз. Наш прикомандированный связист и Танкист так «пообщались» с коллегами из ДОНа, что пришлось устроить им выволочку и отправить спать.

30 марта-1апреля

Дни забиты до предела, некогда взяться за ручку. Поспать удается 5-6 часов и то с перерывами.

 

30-го поехали на полигон. Бестолковщина полная. Взяли свое счастье в свои руки: забрали себе нескольких офицеров с полигона, разбились на группы. Гранатометчикам дали выстрелить аж по два раза. Из подствольных гранатометов, которые мы получили накануне вылета – по 3-5 выстрелов. Порадовали наши снайперы. Рядом два ОМОНа еще только пристреливали винтовки, а наши просто проверили, не сбиты ли прицелы и отработали хорошо. Танкист успел натаскать, молодец! Две новых винтовки все же пришлось помучить, одна так и бьет непонятно куда.

Все бросили по гранате РГД-5. Я выводил на броски половину своих бойцов. Очень интересно наблюдать за каждым. Люди проявляются на этой жестянке с тротилом, как снимки на Поляроиде. Один бравирует, другой суетится, некоторых просто колотит. Половина бросает не в цель, а лишь бы выкинуть из окопа. А ведь дома уже бросали один-два раза каждый.

После обеда съездили в казачьи лагеря. Должны были получить форму-омоновку, но получили «от винта».

Ночью наш доброволец Сэм, который так рвался с отрядом, напился с друзьями из соседнего ОМОНа. Успокаивали его по очереди взводный Пионер, я и Кокс. Не стал разбираться сразу, пусть отойдет.

С утра – на погрузку в поезд. Алтайцы – как оловянные солдатики, вот вышколены. Вышли вперед всех и торчали бедолаги, долго-долго. Мы не спешили, но вышли организованно. Приехали к поезду к 11-00, загрузились и ждали до 18-00.

Командир сводного отряда построил всех на травке в каре и провел конкретный инструктаж. Интересный мужик. Небольшого роста, коренастый. Матерый вояка, начинал еще с Осетии. В Грозном почти с первых дней. Нахлебался крови, дерьма, чесотки и вшей по самые гланды. Простой мужик, но очень жесткий. Главный мотив всех его бесед: берегите ребят.

Ехали в поезде спокойно. Профессор и Полковник решили попить пивка. Нарвались на меня. Вместе с протрезвевшим Сэмом получили втык и по строгачу. Собрал личный состав, еще раз объяснил, что за пьянство буду наказывать беспощадно. Пообещал написать приказ о героях дня и копию отправить домой для всеобщего сведения.

В ночь на первое апреля диктор радио пожелала каждому радиослушателю повеселиться и пошутить от души. Мы посмеялись: классная у нас получилась шутка – въезд в район боевых действий.

Я, конечно, не удержался, чтобы не поздравить своих с первым апреля. Фриц и Олень так увлеченно рассматривали из тамбура одну из станций, что не заметили, как я связал шнурки их ботинок. Надо было видеть выражение их лиц, когда они попытались разойтись и стали дергать друг друга за ноги.

Проверил вагоны. Народ успокоился. Лежу на полке. Вспомнил свой прикол и вдруг стало стыдно. Товарищ майор, ну, когда вы из детства-то выйдете?

 

1 апреля

Если дни и дальше будут так лететь, то затосковать не успеем. Вечером тащу себя за шиворот к тетрадке, но благие намерения испаряются, как только присаживаюсь на кровать.

Ну, по-порядку.

Приехали мы первого апреля к вечеру. Шли большой колонной, около 15-ти машин в сопровождении 3-х БТРов. По дороге обошлось без обстрелов, в Грозном также. Подъехали к штабу, нас направили на территорию какого-то заводика. В мрачном, сыром полуцеху-полуподвале, на полках, напоминающих камеру хранения, жила предыдущая смена. Холод, грязь, теснотища. Командир ОМОНа из Коми предложил собраться (а нас пять ОМОНов) и обсудить, как размещаться. Пока мы собирались, он тихонько дал команду своему офицеру занять побыстрее места получше. Остальные командиры были просто потрясены этим фокусом. Омоновское братство не фикция, здесь многое держится на взаимопомощи. Но он сам себя наказал. Тех, кому не хватило места, отправили назад, в штаб. Там предложили на выбор несколько вариантов, в т. ч. 3-ю комендатуру. Я вспомнил, что в ней служили наши собровцы и говорили, что там нормальные условия, даже импровизированный душ есть. Поэтому сразу запросился туда. Дали добро. Приезжаем в комендатуру, нам говорят: » Уже разместились приморцы «. Но Шулубина (зам. начальника УВД области по тылу, сопровождающий о руководства) так просто не собьешь. Прошёл всю школу (а комендатура расположена в школе-трёхэтажке) и нашёл-таки три комнаты, в которых высились горы мусора и натурального говна. Собрал я бойцов и предложил: один вечер в дерьме, зато остальные дни будем жить по-человечески. Ребята с ног валились, шёл уже восьмой час путешествия, в брониках, шлемах, с оружием и рюкзаками. Но оказались просто молодцами. До темноты успели выкинуть основную массу мусора из двух комнат. Солома и Кот взяли на себя самую мерзостную работа — отмывать полы от дерьма и наслоений грязи. К полуночи в двух комнатах мы уже расположились на чистом полу, поставили печки и провели ночь относительно нормально.

 

По части снабжения.

Не могу без смеха вспоминать, какие письма слало МВД: такие-то вещи должно выдать УВД, такие-то получите на месте.

Все этапы нашей поездки характеризовались одинаковыми обещаниями: » В Ростове (Новочеркасске, Моздоке, Грозном) вам всё дадут.» Завершающий этап этого вранья: » Встанете на довольствие в полку ВВ, там всё дадут».

Из всех этих обещаний выполнено одно, в полку нас кормят. Есть можно, но не всё.

Кровати Шулубин выбил с треском и скандалом на третий день. Матрасов, спальников и одеял нет. Что привезли с собой, то и бросаем под бок: 40 одеял на 55 человек и у каждого бушлат. Несколько человек вняли моим предупреждениям дома и взяли надувные матрасы и спальники. Из медикаментов получили коробку пенициллина, жгут и шины. Промедол мы привезли свой, но не стали об этом говорить, прошли все инстанции и не получили ни одного шприц-тюбика. А не привезли бы свой, и случись ранение?

С боеприпасами более-менее, только нет 7.62 мм патронов под наши АКМСы. Пока запас есть, интенсивные бои не идут, своих хватит.

Первые же впечатления. Пока стояли у штаба, подошли мальчишки: русские и один армянин. Спрашивают: » А вы не уезжаете?». «Нет, — отвечаем, — а что?». «Да чеченцы обещают, что когда вы уедете, нас всех вырежут. Правда, мы и сами теперь можем им задать!».

Ненависть здесь посеяна обильно, даже дети втянуты в бойню. Чеченские мальчишки хвастаются, как стреляли из гранатометов по российским танкам. Русский мальчишка рассказывает, как у него на глазах застрелили из дробовика в голову, в упор, капитана-танкиста, взятого в плен: » Вели, вели по улице, а потом один дед подскакивает и как даст! Мозги вперёд полетели…» «А я видел, как снайпер с соседней крыши стреляет, мама показала: «Смотри, — говорит – гад людей убивает.»

Весь день второго апреля личный состав занимался обустройством, а мы совещались и получали разного рода наставления в ГУОШ (группа управления оперативного штаба МВД РФ в Чечне).

Взбесило выступление тыловика: «А разве у вас этого нет? Не может быть! А разве всем это не выдали в Моздоке? Не может быть!»

 

3 апреля

Получили команду принять 20-й блокпост. Это от нас метров 600-800 по прямой, 3-4 минуты езды от комендатуры. На перекрёстке трёх улиц стоит пост по досмотру автомашин. На улице расположены бетонные блоки, между которыми надо маневрировать, так, что быстро не разгонишься. А рядом участок одной из улиц огорожен бетонными блоками. Внутри ограды стоят два вагончика, снаружи – несколько спиралей проволоки.

Кругом жилые дома, если возникнет перестрелка — возможны случайные жертвы. Много точек, выгодных для снайперов – 12-9-этажки. В 80-100 метрах – трёхэтажный дом с крупными отдушинами – бойницами. Солдаты, сдававшие пост, говорят, что там живут люди, снайперы появляться не должны. Бог его знает, надо проверить. Передавали нам пост вечером, еле успели разобраться с хозяйством, а отработать прилежащий район придется позже.

Сам остался на блокпосту, хочу всё ночью увидеть своими глазами, прощупать досконально организацию службы. В качестве военного советника Танкист – наш афганец.

 

4 апреля

Всю ночь вертели и крутили, как лучше расставить посты. Ночью главная задача – оборонить самих себя, не допустить потерь от снайперов и внезапного нападения.

Солдаты говорили, что по нашему посту практически не стреляют. Но местные уже с вечера крутились, разнюхивая, кто приехал. Солдаты с приданного БРТа особо сдержанностью в разговоре не отличаются, а два их командира-проверяющих вообще укатили с поста на «Жигулёнке» c девицами. Боевики, конечно же, с вечера уже знали, что на пост встал новый ОМОН. Ночью решили пощупать новеньких. Работали три снайпера. Один бил из мелкашки совсем близко, щёлкнул собаку рядом с нами, то ли прицеливаясь, то ли провоцируя на встречный огонь. Другой лупил потяжелее, с дальних многоэтажек. Третий — где-то в районе пятиэтажки с башенным краном. В этом кране раньше, используя стальную трубу, как укрытие, работал снайпер. Его вычислили и расстреляли из двух крупнокалиберных пулемётов с БТРов, а затем влепили снизу из подствольного гранатомёта…

Наши ребята молчали, тщательно фиксируя, откуда ведётся огонь. Приятно поразили меня. На крыше, на самом опасном участке, работали наши спецназовцы (до создания ОМОН существовал взвод спецназ в роте патрульно-постовой службы): Пастор, Пушной, Коля-1, Коля-2, Дед, Хома. Никакой паники, даже голос не повышали. Просто спокойно работали. Они должны были провести на крыше всю ночь, но не выдержали холода, подготовиться-то не успели. Половина спустились, попили чайку, оттаяли и вернулись, отнесли горячего чаю своим. Не знаю, как несли службу наши предшественники, но на крыше их позиции были прикрыты весьма условно, а сзади, со стороны пятиэтажек открыты совсем. Один снайпер с ночным прицелом мог перещёлкать их, как цыплят.

Работают боевики, как нам и говорили, по расписанию. В 3 часа всё, как отрезало.

Вечером, для оттайки и по случаю боевого крещения Бугор получил команду выдать народу по 100 граммов к ужину. Команда была встречена с энтузиазмом, хотя доза и чисто символическая. После ужина отдыхающая смена еле-еле привела себя в порядок и попадали спать, как убитые.

 

5 апреля

Постоянно ловлю на себе изучающие взгляды ребят: «Как ты командир, очко не жим-жим?»

Чувствую какую-то внутреннюю собранность и уверенность, хотя знаний и опыта не хватает катастрофически. Выручают здравый смысл и интуиция. Хотя, тяжеловато – 24 часа в сутки, даже во сне, излучать бодрость и уверенность в себе. Спим-то все общих кубриках. Поэтому, просыпаясь, до того, как открыть глаза, прежде всего думаю: какая «морда лица» на мне одета?

Приближается опасный период. По экспедициям знаю: на 10-14 день начинается «синдром знакомой рожи». Постоянное вынужденное нахождение вместе, накопление усталости в непривычной обстановке, мелкие раздражители в виде бытовых неудобств. Обычно на этот период приходятся приступы нытья, неожиданные ссоры. Потом все притирается и идет нормально. Главное – не прозевать и не сбавить тон. Когда трудно и опасно, люди непроизвольно причаливают к тому, кто сильней и уверенней.

Отработала вторая смена. Картина всё та же. Нас ловят на живца. Автоматчик из-за угла даёт длинную очередь над постом, трассерами, а затем снайпер ждёт, когда из бойницы раздастся выстрел, чтобы тут же влепить пулю на огонёк.

За день, накануне, заступающая смена вместе с предшественниками построила на крыше укрепление, натаскав (пятиэтажка!) мешки с песком. Теперь ребята укрыты надёжно и, если сами не допустят глупости, находятся в относительной безопасности.

Территория блокпоста пока открыта, надо будет взять в полку ВВ кран и разгородить на секторы всё внутри, чтобы мина или граната не посекла все посты.

Кокс услышал по рации, как работает на нашей волне какая-то группа. Голоса чисто русские, без акцента: «Гад, я Калитка, я готов, работаем» Тут же пошла в небо отвлекающая ракета и, одновременно, хлопок в нашу сторону. Наши ребята долго их выпасали и, наконец, засекли снайпера, но только один передал по рации координаты, как третий боевик из-за пятиэтажек запустил трёхзвёздную красную ракету, затем ещё одну и снайпер быстро скрылся. Наши милицейские «Виолы», мало того, что маломощные, их ещё и прослушивает любой, кто захочет. Кстати, почти все отряды прибыли с импортными радиостанциями, которые сканируют чужие переговоры, но защищают свои.

Приморцев, алтайцев администрации краёв одели от пяток до макушек, от иголки до рюкзака.

В январе я пришёл к Михайлову (бывший глава администрации области – прим. автора) и принёс заявку на оплату радиостанций и костюмов «Снег» в которых здесь работает весь спецназ. Для начала удостоился выволочки: что мол, действуешь кавалеристским наскоком, прямо к главе областной администрации! А потом получил от ворот поворот, денег нет. Конечно, командир ОМОН и депутат областной Думы – не фигура для нашего главы. Как до людей не доходит, что можно самому походить без штанов, если отправляешь на войну своих магаданских парней.

За несколько дней до вылета нам пообещала-таки областная администрация 40 миллионов на отряд и выделила деньги для оплаты вылета. Что ж, вернёмся домой, жизнь не кончается, будем хоть в Магадане работать, как белые люди.

Проводили Шулубина. Вот так и узнаешь людей. Все сопровождающие испарились еще в Моздоке, или сразу по прибытии в Грозный. У приморцев остался их сопровождающий –зам. нач. УВД края по кадрам, полковник Яшин, афганец. А у нас – Шулубин, человек сугубо мирный, тыловик. Яшин помогает своим в организации боевой работы. А А.Р. мотался по Грозному и хлопотал, пока не разместились и не обустроились полностью, хотя здесь каждая поездка – серьезный риск. Отправили с ним первые письма домой.

6-7 апреля

6-ого заступили ещё на два КПП. Вместе с военными перекрываем дорогу на Шали и Октябрьское. Оружие не возят : » А зачем? Вы стоите на дороге, не опасно. Дома? Конечно, есть оружие, что за мужчина без оружия?»

Молодой лейтенантик делает бизнес. Нарядился в серую милицейскую форму и с каждой машины сливает бензин. Мои хлопцы сначала не поняли, думали, что на какие-то нужды КПП попросил раз — другой. Но, когда он проделывал это упражнение весь день, а под вечер к нему приехали чеченцы на уазике с двумя бочками, Пионер и Кот так шуганули этих бизнесменов, что тех ветром сдуло. А лейтёхе пообещали морду набить, если он будет создавать нам репутацию мародёров. Я рассказал об этом инциденте командиру полка ВВ, к которому мы прикомандированы. Реакция неопределенная. Пожал плечами, что-то буркнул.

В полку, где мы расположились, все поражаются. Наши ходят выбритые, по форме, ни одного пьяного. » Соточки», которые мы выдаём к ужину в торжественных случаях, или после особо нервной работы, в счёт не идут. Моим орлам это как слону дробина, и ни один ни разу не добавил, хотя почти у каждого есть заветная фляжка. Если так пойдёт и дальше, предупредим массу проблем. Я постоянно достаю личный состав за малейшие уклонения от установленного порядка. Некоторые ворчат, но деваться некуда. А я с экспедиционных времён знаю: человек, который перестал следить за собой и выбивается из нормального распорядка – первый кандидат на ЧП.

Пока торчал на блоке, начала складываться песенка.

 

Двадцатый блок – веселый блок,

И остальные – не подарок.

Свинцовый здесь дают горох

К пайку сухому на приварок.

 

Но ничего, держись, браток,

Хоть завтра нам в наряд опять,

Зато не так уж и далек,

День, когда будут нас встречать.

 

 

8 апреля

Снайперы показывают нам все трюки, о которых нас предупреждали. Один работает с лазерным прицелом. Лучом лазил по ребятам. Но дымка и большое расстояние мешают работать с оптикой. Полковник увидел точку на рукаве, она поднялась выше и ушла, а ребята даже сначала не сообразили. А когда она появилась снова, уже были настороже. Задумка простая. Бойцов не видно, зато видна амбразура. Его помощник на скорости, поигрывая лучом от фонарика, пробегает по лестнице двенадцатиэтажки – бывшего института. Если бы наши стали стрелять, то снайперу хватило бы доли секунды, чтобы довести точку и нажать спуск.

Впечатлило. И вылилось еще в две строфы.

Дрожащий красный огонек

Ползет от рукава к лицу.

И враг готов послать «привет»

Чуть-чуть зевнувшему бойцу.

 

Не спи браток! Ведь дома ждут

Отец твой, мама и жена.

И им посмертная медаль,

Как утешенье, не нужна.

 

Пожалуй, это будет началом песенки. А предыдущие строфы – припевом.

Видели мы и трюк со свечкой. Горящая свеча и кусок зеркала (или стекла), которое от колеблющегося пламени дает блики «под оптику».

Хома отличился. У ребят на другом краю крыши сломалась рация. Он доставил им новую. Когда возвращался, снайпер успел дважды шлепнуть ему вслед. Ребята еще сомневались, были ли выстрелы. Мы с Танкистом днем посмотрели: два свеженьких скола на бордюре, рядом с отдушинами.

Вроде невелик подвиг. Но желающие могут повторить этот рывок на 50 метров, с препятствиями, в темноте и под выстрелами. Когда от одного ощущения оптической сетки на спине пробивают мурашки до спинного мозга.

Опять «отличился» и Яцек. Это классический кот, который любит гулять сам по себе. Ночью, без броника, в светлом свитере решил прогуляться в туалет. Только вышел из блока, тут же рядом шлепнула пуля. Будет урок. Парень неплохой, но о дисциплине имеет весьма приблизительные понятия.

Возле нас постоянно проходит дворами группа 5-6 человек. Пройдут к пятиэтажке с краном, постреляют из автомата в сторону комендатуры, а затем в нас, и ждут, когда завяжется перестрелка, чтобы под шумок поработать по вспышкам.

Наши молчат, и это, похоже, начинает их нервировать. Провокации становятся все более наглыми.

Не забыть отметить. Олень и Старый при проверке документов задержали двух молодых парней. Один – с турецким паспортом. Другой – с обычным, но оказался родственником одного из самых важных дудуаевцев. Сдали их в комендатуру. ФСК очень заинтересовалось. Ребята в комендатуре говорят, что, может быть, удастся обменять их на наших пленных.

 

9 апреля

Старшим на блок заступил Кокс. Мы все время слегка поругиваемся. Я закручиваю гайки, а он все время норовит дать поблажки. Что же касается непосредственно службы, то здесь вопросов нет. Немного страдают его линии: быт и воспитательная работа. Но я понимаю, что для офицера боевая работа нужна, как воздух.

Разрешили сегодня по случаю присвоения очередных званий Пушному и Носорогу, и по «чуть-чуть» – свободной смене. Но двое решили добавить. И выпили-то немного, но после трех суток напряжения эти граммы сработали, как детонатор. В разгар успокоительно-воспитательных мероприятий – вызов. На блоке задержали двоих. Поднимаю группу резерва, слышу Кокс по станции зовет Змея обедать:» У нас четыре ложки есть». Значит, еще двоих взяли.

Выскакиваем к выезду с базы, в темноте, с нами – офицер комендатуры. Должны были подогнать БТР. Но он подъезжает, уже облепленный бойцами СОБР. Оказывается, их тоже подняли, как трехминутный резерв. Несогласованность неприятная. Если бы они полетели к блоку без меня, то могли бы возникнуть осложнения. С полминуты, пока прыгаем на броню и выезжаем за КПП, переругиваемся и дружно материм начальство. Потом, как обрезает. Ночные улицы враждебны. БТР с нами – как подвижная мишень, по которой можно врезать из чего угодно. На взводе автоматы, подствольники, уши, глаза и нервы. Блок рядом – 3-4 минуты езды, но это – днем. Ночью кажется дольше…

Подлетаем к блоку. Нас окликают. Пароль назвать нельзя – далековато и будет слышать вся улица. Отвечаю:» Я – Змей!». Ребята скатываются с брони, и прикрывая друг друга, проскакиваем в блок.

Собрята с ходу хватают задержанных и с дикими воплями начинают метелить их так, что у моих глаза на лоб полезли. Кончилось тем, что мы отобрали чеченцев, сунули в БТР, и я вовнутрь с ними посадил своих. Озлобление здесь у всех лютое. Плюс – страх и нервное напряжение выхода требуют. Это не в оправдание. Констатация факта.

Разговаривать долго некогда: духи могут подтянуться на шумок и устроить засаду на обратном пути.

Кокс и Пионер грамотно отработали эту группу, что постоянно лазила возле нас. Обнаглели вконец, поперли прямо на блок. Оружие припрятали рядом. Один идет на блок, косит под дурака, заговаривает зубы, остальные суетятся в темноте. Наглость исключительная, даже после предупредительной очереди стоит, как ни в чем ни бывало и продолжает гнуть свое. А чего им не наглеть? Наши политики воспротивились введению чрезвычайного положения в городе, где шла и идет война с применением танков, авиации и артиллерии. То есть, в Грозном мы должны работать так, как в Тамбове, Хабаровске или Магадане. Стрелять нельзя, если не уверен, что человек, идущий на тебя в кромешной темноте, не вооружен… Не один русский парень заплатил жизнью за игры думских проституток.

Наши красиво обыграли эту четверку. Выбросили им за спину группу захвата, быстро уложили и прикрываясь ими же, вернулись в блок. Пятый ушел и тут же метров со ста-ста пятидесяти обстрелял блок из автомата.

Задержанных доставили в комендатуру. Утром опера осмотрели место задержания. В куче хвороста, под поленницей — РПГ-26, в мусоре две гранаты РГО. Забросить в блок – пошинкует всех, кто на внутренних постах. А из РПГ – по амбразуре!

Опера рассказали, что задержанные – битые волки, воюют еще с Осетии. Пока их прикрыли на 30 суток, по Указу Президента. Четвертого гуманно выпустили (Потом нашлась фотография, где этот четвертый – командир батальона дудаевцев заснят со своими подчиненными – прим. автора).

У соседей-мотострелков – потери. Два БТР, а потом еще один подорвались на минах, на том самом поле, по которому мы вывозили своих на КПП за городом. Прямо в селе Алхан-Кала, у собственного дома местный чеченец подорвался на «Волге». Погибла его жена, он сам ранен.

Местные говорят: «Нашего Дудаева и вашего Ельцина надо повесить на двух концах одной веревки.»

Поражаюсь журналистам из центральных СМИ, особенно телевизионщикам из «Вестей». Чернуху об армии, милиции, о бедах и проблемах – пожалуйста. О мужестве ребят, о работе, о том, что тут творилось до начала боевых действий – молчок.

Разговариваем с русскими: теми, кто потерял дома, имущество, был под бомбежками, даже потерял близких. 9 из 10 просят: «Ребята, не уходите! Без вас тут снова начнется беспредел!». Про потери в войне говорят: «А мы и так не жили, и все, что у нас было, все равно досталось бы бандитам.». Женщина попросила присмотреть за вещами в машине, уезжает к сыну в Краснодар. Говорит: «Мальчики, милые, не верьте местным. Это они сейчас такие вежливые. Даже нам, соседям кланяться стали. А видели бы вы их до декабря!».

Ожесточение у многих. Сами чеченцы, по их же словам, процентов 70 были против дудаевщины. Но что сделают нормальные люди против организованных бандитов. Сейчас, они говорят, воюют те, кто уже совсем озверел и не может остановиться, и те, у кого погибли близкие.

По рассказам очевидцев и со стороны войск, омоновцев и собровцев жестокости тоже хватало.

Лейтенант из нашего полка (66 ПОН) рассказывал, как они охраняли МЧСовцев. Те раскапывали могильники, в которые дудаевцы сбрасывали людей еще до начала войны в декабре. Трупы без голов, беременная русская женщина, которой кол вбили во влагалище, расчлененные трупы, со вспоротыми животами. Лейтенант говорит:» Ребята наши посмотрели-посмотрели… и ни одного пленного за четыре месяца у нас не было.».

В общем, война такое дело: только начни – и о каком-то гуманизме и тому подобных вещах говорить становится бессмысленно. Страшно подумать, что принесется из этой войны в мирные города, когда начнут возвращаться ожесточившиеся солдаты, привыкшие убивать. У многих психические отклонения. У нас в полку один офицер сошел с ума. Зашел в кинотеатр, тут рядом. А там – здоровенный пес жрет труп. Собака развернулась и бросилась на него. Офицер пса застрелил, но через день «погнал». Девчата из МЧС рассказывали, как ехали в Моздок: слева в кузове – труп, справа на скамеечке – сумасшедший офицер, который всю дорогу считал вертолеты в небе, хотя под брезентом не было видно ни неба, ни вертолетов.

10 апреля

 

Ночь прошла удивительно спокойно. Только около трех утра кто-то мелькнул в полосе наблюдения у Гоблина, но приближаться не стал. Кстати, прошлой ночью Гоблин первый увидел приближение наших «приятелей».

На совещании довели: Московский городской и Московский областной ОМОНы выезжали на войсковую операцию с внутренними войсками в сторону Самашек. Попали в засаду. Общие потери: 3 убитых сотрудника ОМОН и 19 раненых. У вэвэшников погибло 16 человек.

У воронежцев сходили за дровами: нарвались на растяжку. Один тяжело раненый.

Несколько раненых и один убитый в результате небрежности с оружием.

Я своих заставляю, заходя в расположение, разряжать оружие. Сначала неохотно относились. Собрал десяток пристегнутых к оружию магазинов и выдал разгильдяям под роспись в ведомости «двоечников». Дневального наказал. Проблема исчезла.

Вообще, у многих до сих пор не выветрились детские понятия и поступки. Швед ночью разболтался с Колей-1 и Колей-2, забросил рацию на диванчик метрах в 5 от себя и трещит, как сорока. А он – дневальный, 3 часа ночи. Бей наших на блок-посту, убивай, никто не услышит призывов о помощи. Сорвался на него, как цепной пес, такие вещи прощать нельзя.

Еще один красавец – Певец. Надел наушники, врубил плейер и ходит с автоматом по коридору, любуется сам собой. Спрашиваю: «Что сейчас за информация прошла с поста?». Молчит.

И парни вроде неплохие, но порой выкидывают такие фокусы, что злость берет. Всыпал и ему.

День рождения у Фрица. Ходит довольный. Ребята подарили ему поляроидную кассету, получил свой законный стопарик. Да еще сегодня и Бугор расстарался, купил свежей говядинки, натушили с картошкой по-домашнему. Праздник живота!

Весь день бьет тяжелая артиллерия где-то за Самашками и Шали. Вчера ребята с крыши наблюдали, как наши вертушки долбили колонну бронетехники, сожгли пять штук. Опера говорят, что это начальник штаба Дудаева прорывается к Черноречью.

Минут двадцать назад (сейчас 22-30) в нашем дворе рванула граната. То ли свои дурака валяют, то ли чужие.

А так, относительно тихо. Блок ночью практически не тревожили. Не нравится мне это. Напоминает кадры из кинофильма про Чапаева, когда наступила его последняя ночь.

Узнали подробности гибели московских омоновцев и ребят из ВВ. Бандиты успели добить нескольких раненых, забрать форму и снаряжение и надругаться над телами.

Вчера заехал в ГУОШ, чтобы позвонить домой, в УВД. Там находились несколько ребят из Московской области, их собрали, чтобы направить на опознание трупов. Парни были в таком состоянии, что сердце переворачивалось – на них смотреть. Но это – не жалость. Они не из тех, кто нуждается в жалельщиках. Просто – громадное человеческое потрясение. Господи, не дай мне испытать то, что выпало на долю их командиров!

Связь с УВД по ВЧ была опять жуткая. Качество неимоверное. Техника наша, где ты? Как в сорок первом году. Но тогда по ВЧ командующие по голосу узнавали Сталина, а я так и не понял, с кем говорю. Узнал о присвоении званий Мак Даку и Хохлу. Обычной связи по телефону не было. Но когда собрался уходить, вдруг включился коммутатор, и я сумел дозвониться до отца. У него сегодня день рождения, и он еще не знает, что я в Чечне. И знать ему это не нужно, хватит двух инфарктов. Разговор получился удачно, он и не догадался ни о чем. Лишь бы журналисты ничего не брякнули о нашем отряде. Мамуля тоже с ума сойдет.

 

11 апреля

Ночь прошла спокойно. На нашей волнpе кто-то беседует: «Магадан спит? Нет, бдит…» Либо соседи дуркуют, либо боевики свою осведомленность демонстрируют.

Вчера сообщили, что посты первой комендатуры обстреляли и тяжело ранили командира батальона чеченской ППС. Лихой парень, три года воевал против Дудаева, его кровник. И вот, не обозначившись, в три часа ночи летел на уазике мимо поста. Результат печальный вдвойне: то-то бандитам радость!

Лихие собровцы из нашей комендатуры приехали на блок, собрались проводить какую-то операцию. Без спроса стали лазить вокруг нашей территории, и один напоролся сразу на две растяжки. Хорошо, что это были сигнальные мины, а не боевые. Супермены хреновы. Пришел в смущении, принес в подарок «лимонку» за моральный ущерб. Два дня назад, в этом же магазинчике на сигналку нарвались две старушки. Скакали оттуда, как горные козочки. Сигналка свистит, как падающая мина. Наши тоже рванули врассыпную, попрятались так шустро, что солдатики ВВ потом удивлялись: «Лихо у вас получается!».

Начал свою войну Пушной. Похоже, он действительно неплохой сапер.

Напротив поста – трехэтажный особняк, метров 80-100. Блок с него – как на ладони. Там и раньше лазили духи (уверения предшественников, что там живут люди оказались туфтой). Пушной поставил там две растяжки. Объект посетили гости и к нашей гранате аккуратно пристроили свою растяжечку. Мы местных предупреждали, что там – мины. В расчете на это нас и пытались подловить. Пушной заметил ловушку и сорвал ее с помощью саперной кошки. Мы с Чертом прикрывали его внизу. Нас он не предупредил. Слышим – взрыв на третьем этаже, куда он пошел. У меня сердце оборвалось. Влетаю в дом — Пушной идет улыбается… Очень сложное чувство. С одной стороны – молодец, и счастье, что он жив. А с другой – так захотелось треснуть ему чем-нибудь по лбу. Ограничился замечанием, что нервы командира надо беречь.

Пушного все поддразниваем. Когда уезжали, его жена должна была вот-вот родить. Ждут двойню. Каждую связь спрашиваем, как дела. Каждый раз отвечают, что еще не родила. Я Пушному говорю: «Вот, не послушался жену, поехал с нами. Она теперь до твоего возвращения из принципа не родит. А за такое время там и третий может вырасти…».

А если серьезно, то без своего сапера нам пришлось бы очень туго.

Кое-кто начинает постанывать. Вчера вечером Косой и Гога разнылись по поводу матрацев, которых не хватает, и что их, бедных, ночью на два часа на посты поднимают. Стал им что-то доказывать. Потом взял себя в руки, оборвал разговор. Сегодня, подостыв, в присутствии остальных сказал ясно и определенно: кто не в состоянии переносить элементарные неудобства – пусть едет домой к маме. Наш отряд в бытовом плане устроен лучше многих. Некоторые живут в окопах на окраине, под горами, откуда по ним лупят каждый день изо всех видов оружия, включая орудия и тяжелые минометы. А здесь – кроватки, 1-2 раза в неделю – душ, и прочие мелкие радости быта. Тыл, правда, кормит обещаниями насчет спальников, но не выполняет их. Но все же, наши проблемы – детский лепет по сравнению с тем, что пережили здесь наши товарищи в декабре – феврале.

Ночью нас охранял свежеприбывший батальон милиции срочной службы. Новички, необстрелянные и еще совсем пацаны. Выдержки не хватает, лупят на каждый шорох. Давно здесь такой стрельбы не было. Один наугад бабахнет, ближайшие подхватывают, по тревоге вылетает резерв – картинка!

Наши стояли на одном из постов рядом, насмеялись вдоволь. Здесь свои масштабы времени. 10 дней – уже не новички. Правда, наши и с первых дней вели себя толково. Все-таки, все взрослые мужики, после армии, с опытом омоновской работы на улицах и дорогах. А это – багаж неоценимый. По любимой присказке Танкиста – опыт не пропьешь. Кстати, он сам – офицер-профессионал. Два года Афгана. Очень полезный человек.

Развеселил Связист. Речь зашла о бане, так он с умным видом заявил: «Моются только лодыри, которым чесаться лень!».

Был в гостях у оперативников. Рассказы о дудаевщине бесконечны. Люди идут потоком с просьбой помочь найти близких, вернуть имущество. И каждый рассказывает такие вещи, что только в фильмах ужасов показывать.

 

16 апреля

Сегодня взял тетрадку и ужаснулся. Я-то думал, что прогонял лодыря пару вечеров, а получилось – 5. Народ изнывает от любопытства, что командир каждый вечер кропает в тетрадке. Живем-то на два кубрика, в моем – еще полотряда.

Работы интересной было немного. Нас сняли с двадцатого блока. Удивительно оперативный здесь народ. Мы думали, что вывезли с блока все: матрацы, одеяла, тумбочки и даже большое зеркало. Но, проезжая на следующий день, увидели, что уже нет половины железобетонных блоков, служивших стенами поста!

Нам поручили патрулирование города. Но, зам коменданта Валерий Федорович Т. все время приговаривает: «Не надо торопиться!». Я согласен. Есть разница- работать на зачистке, страхуясь, или ходить по городу, как мишени. В городе идут потери. Средь бела дня автоматной очередью убили капитана ВВ, который ехал на «Урале» по делам. Немного погодя, убили солдата, вышедшего из БТРа. Прошлой ночью застрелили прапорщика и тяжело ранили водителя на его машине. Ребята рассказывают, что прапор был в подпитии и собрался еще куда-то, на ночь глядя. Покатался…

Но вынужденное четырехдневное безделье тоже вылезло боком. У Полковника был день рождения (прямо эпидемия, будто все сговорились родиться в это время, в расчете на законную «сотку»). Он получил свою чарку. Понемногу, для компании, приняли двое ребят, которые работали в кухонном наряде и отлично покормили нас. Но чуть позже вдруг нарисовывается явно подвыпивший Фриц. Хороши были также Пиво и Помидор. И смех и грех. Я при народе начал «втыкать» Фрицу. Тот был разговорчив, проявлял признаки бурного раскаяния. Пиво сначала сидел тихонько. Но, по ходу пьесы, начал задавать вопросы и, соответственно, «спалился» на первой же реплике. Помидор же, говоря языком булгаковского Бегемота, изображал молчаливое привидение. Настолько молчаливое и серьезное на фоне всеобщего смеха, что не мог не обратить на себя внимание…

Разборки оставили на следующий день. Сгоряча хотел было отправить Фрица домой, но выяснилось, что это очень муторная процедура, требует отвлечения массы людей. Сейчас ломаю голову, что всё-таки делать. У некоторых сдают нервишки. Висельник – толковый, работящий боец – на собрании стал возмущаться установленными жёсткими требованиями, ему стал подпевать Волк. Их угомонили, но некоторое брожение ощущается. Такой команде, тем более, в обстановке, когда кругом идёт боевая работа, бездельничать категорически противопоказано. Так и все офицеры высказываются.

Договорились с операми, что будем работать на зачистке улиц. Два раза выехали. Опер минут тридцать делился на совещании в комендатуре своими восторгами. Дело в том, что они раньше работали с подразделением СОБРа, но те уже с полмесяца ушли в глубинную пьянку и никак вынырнуть не могут. Да и суперменские повадки их доводят до обалдения. Опер Гена рассказывает: «Работают на улице, собровцы подбегают: «Давай, забросаем тот дом гранатами, в нём духи собрались!». Начинают разбираться, аккуратно входят, а там три мужика – родственника, женщины и дети празднуют день рождения.»

После нескольких таких приключений, совместная работа с суперами сама собой угасла.

А своими я и сам доволен. Без суеты, без рисовки, по малейшему кивку действуют спокойно и аккуратно.

Ну, дай Бог, чтоб не сглазить. Пока больших результатов в плане оружия зачистки не дают, но получаем много интересной информации.

В одном доме прятали 4 кг технического серебра, явно ворованное. Но настоящая работа идёт всё-таки по ночам. В ночь с 15 на 16 апреля духи обещали акцию возмездия. И действительно, около 23-15 обрушили на комендатуру хорошую порцию автоматных очередей, влепили несколько гранат из подствольников. Одновременно загрохотали соседи через речку – первая комендатура и блок-пост военных справа. К пулям духов добавились рикошеты от своих, и во дворе стало очень неуютно. Один из наших пошёл в это время в туалет, так заторчал там в загончике на час.

По нам работали справа, со стороны зелёнки. Там сектор обороны СОБРа и милицейского батальона. Пацаны – БАМовцы залегли и не отвечали, а СОБР и комендатура, наоборот, лупили из чего могли до 4-х утра. Результативность, конечно, практически нулевая.

У нас работали две снайперских пары. Все утверждают, что огонь духи вели неприцельный, из-за укрытий навесом, поэтому не стоило весь кипеж затевать. Если бы не стали молотить как попало, то было бы проще вычислить духов и накрыть.

К концу стрельбы опера попросили Кота помочь из подствольника. Кот чётко положил две гранаты, куда просили. После этого стрельба сама собой стала утихать.

Судя по всему, воду мутят небольшие и не очень многочисленные группы. Если тренируют нас, то затишье в других комендатурах и наоборот. Силёнок у них на массовые акции явно не хватает.

А людям они надоели всем. В том числе и большинству чеченцев. Народ уже чистит и убирает улицы. Навоевались все уже по горло.

Выезжали мы изучать свои патрульные маршруты, в т.ч. и в центре города. Впечатление тяжкое.

В центре размолочено всё. Целых, хотя бы относительно, зданий нет. А разрушенных до фундамента — сколько угодно. Местный милиционер сам подзапутался, и не мудрено. Показывает: «Вот — университет ( куча белых блоков ), а вот — институт (куча красного кирпича )». Потом подумал и добавил: «А может быть, и наоборот».

Разносить родной город начал сам Дудаев. Местные показали нам мэрию города. Когда мэр Гантамиров и оппозиция потребовали провести свободные выборы, то Дудаев пообещал их организовать. Но в ночь перед выборами подогнал самоходные артиллеристские установки и в упор, со 100 метров расстрелял мэрию с сотнями находившихся там людей. Та же участь постигла и других несогласных в других местах. После расстрела дудаевцы взяли в заложники больше шестидесяти детей из семей гантамировцев. Судьба этих детей неизвестна. Поэтому, гантамировцы настроены по отношению к дудаевцам наиболее яростно и бескомпромиссно. Кровная месть в чистом виде. Нельзя сказать, что все чеченцы относятся к нам хорошо. Но большинство говорят: » Ладно, у вас служба такая. Война закончилась, надо жить.» А вот Дудика (почти все его так называют) многие просто ненавидят до трясучки.

Уцелевшие русские и другие славяне очень помогают, всем, чем могут. Часто вслед крестят, или посылают воздушные поцелуи. Что же тут у них за жизнь была, если они нам прощают и бомбёжки и наших тварей – мародёров.

Мародёрства было много. Но укоротили его быстро, сейчас только отдельные эпизоды. Расстреливали гадов на месте и СОБРы и ОМОНы и морпехи и десантники.

Часто грабители назывались омоновцами. Попробуй, разбери:все в камуфляже без знаков различия. Но, по отловленным, в 9 случаях из 10 это были армейцы или вэвэшники. Очень часто — дудаевские выкормыши, или просто шваль в чужой форме и с оружием. Масса случаев специальных провокаций.

Женщина – чеченка показывает нам, откуда расстреляли из автоматов её дом: «Они хотели сделать, как будто из блокпоста (кстати, там стоят наши друзья-владивостокцы), но мы там всех ребят знаем, а этих бандитов раньше не видели, они чужие.»

Но гудят и братья — славяне. Грешат сейчас всё более не серьёзными делами, а бесшабашной стрельбой. Хотя, конечно, последствия от этого бывают тяжелейшие.

 

17 апреля

Определились с «залётчиками». Взводы ручаются за своих. Влепил каждому по строгому выговору и в наряд на кухню — на неделю. Это хорошо задело по самолюбию. Сейчас каждый день работаем на зачистке, работа живая, интересная. Возвращаемся весёлые, обсуждаем все перипетии, а «двоечники» в стороне, не у дел. Кстати, там и «Фикса» участвовал, но мне стал врать, что не пил. Я приказал командиру взвода использовать его на рабочих мероприятиях только в исключительных случаях, пока совесть не проснется (впоследствии Фикса себя неплохо проявил и даже проявил особое мужество, добившись возвращения в отряд после тяжелой травмы руки – прим. автора).

Этой ночью отлично отработал Пастор на своём АГСе. Из пятиэтажки снова стали показывать фокусы с подсветкой, попытались стрельнуть из «зелёнки». Расчёт АГСа положил одну пристрелочную гранату, а потом как чесанул по окнам, да по зелёнке. Кто наблюдал — были в полном восторге. Милицейский комбат утром поздравлял меня: «Ну молодцы твои хлопцы!» До утра была полная тишина (со стороны духов).

СОБР перед отъездом решил потренироваться в стрельбе и лупили из гранатомётов и пулемётов по старой водокачке. Закончилось тем, что Валентин – дознаватель комендатуры, громадный кубанский казак, вышел на улицу, отобрал у одного из этих стрелков автомат и потянул им вдоль спины хозяина. Скорей бы заменили этих беспокойных соседей. Коллеги ОМОНовцы рассказывают, что в 4-ой комендатуре собровцы работают каждый день – зачистки, засады, выгоняют духов из района, не дают им наглеть. Не боятся и по ночам отрабатывать в поддержку нашей братве, когда нашим приходится туго. Комендант Гудермеса сегодня хвалил своих собровцев, у него работают две команды, жаль не уточнил откуда. Ошибочна практика направления сборных отрядов СОБРа, а у нас именно такая «сборная солянка» из разных регионов. Когда работает один коллектив с нормальным командиром, то эти ребята, при их подготовке – очень грозная сила. А когда собраны чужие люди, да ещё под руководством слабого человека – получается только бардак.

Приехали бы на замену наши магаданцы, вот была бы встреча!

Отработали улицу Насыпную. Немного не успели прихватить хозяина одного из домов. Неделю назад он сжёг свой камуфляж, бронежилет и скрылся. Бывший работник милиции. В доме пачка старых рублей. Рассказывают, что раньше 1 рубль советского времени был условным знаком духов, что-то вроде пароля. Нашли записную книжку со стихами на тему: горы молчат, но все помнят и будут мстить, тем более, что дедовский кинжал жжёт этому орлу руки. А ещё он в доме оставил бутылку водки. Наверное, для нас. А на пробочке: «РАМЗАН». Возможно — та самая водочка, что дудаевцы запустили с отравой в оборот. Даже опера не все видели эту жидкую мину. Водку я вылил, а пробку оставил на память. Ребята молодцы, отработали внимательно. Нашли в другом доме камуфляж, машинку для снаряжения пулемётных лент. Раньше там был штаб одного из дудаевских подразделений. Сейчас живут люди, у которых разбило дом.

Завтра Кокс и Бугор летят в Моздок за билетами домой.

Все пишут письма, чтобы отправить с ними.

А ещё до конца сложился давно крутившийся в голове «Омоновский марш».

 

Над колонной стройною

Русский флаг колышется:

Полотно трёхцветное, древко от копья.

В этих трёх полосочках

Вся судьба омоновца

В этих трёх полосочках –

Молодость моя.

 

Белая полосочка –

Это – честь без пятнышка

Это – дружба чистая, русские снега.

Синяя полосочка – это небо Родины,

Не оставим мы под ним

Места для врага.

Красная полосочка –

Это наша кровушка,

И хотя не чужды нам нежность и любовь,

За друзей-товарищей

Мстим всегда безжалостно

И всегда с процентами

Кровь берём за кровь.

 

Место есть под знаменем

Каждому товарищу

Кто за Русь Великую жизнь отдал в бою.

Кто служил без хитрости

Воевал без выгоды

И берег сильней, чем жизнь,

Только честь свою.

 

 

18 апреля

Подскочили все без пяти шесть утра. Спёрли наш электродвижок! Дневальный сначала подумал, что кончился бензин, но догадался заглянуть вниз и поднял тревогу. Поднялись все. Здесь электричество — не только комфорт. Это – связь, подзарядка аккумуляторов для ночных прицелов, бинокля, радиостанций. Движок личный, Бугор забрал у родственников в Шахтах. Да, в любом случае, такое нахальство не должно остаться безнаказанным. Мародёры позорные. Но ребятки не учли, что имеют дело с милиционерами, а не с такими же разгильдяями – солдатами. За минуты заблокировали выезд из комендатуры, перерыли весь полк, проверили все машины (а полк собрался уходить на марш). Ещё перед прошлым выездом к нам подходил лейтенант – связист, просил наш «движок» под расписку. Ему ответили, что самим нужен, и вообще, дураков нет, отдавать такие вещи людям, которые своё разбазаривают. Поэтому, связистов проверили сразу. Они сначала поупирались, но были вынуждены открыть свою машину. А там – наша родненькая АБшечка стоит.

Мы с Чёрным навестили их командира и в дружественной беседе объяснили лейтёхе (недавнему прапорщику) с глазу на глаз, что он сильно рискует не только репутацией, но и здоровьем. Вообще-то к нам в полку относятся с уважением, солдаты – срочники обычно уступают дорогу омоновцам, как офицерам. А тут, в разгар беседы, «крутой» хлопец-разведчик стал двигать плечами и полез в разборки с нашими. Его остановили и объяснили, что не дело — защищать воров, а тем более, хамить старшим. Он не внял и кинулся в драку, попытался ударить Кота. Это было большой ошибкой. Кот с виду не очень внушительный. Так, коренастый, плотный парень, с добродушной, слегка плутоватой физией. Но он бывший детдомовец, ни черта не боится и на руку очень скор. Народ говорит, что никто ничего еще понять не успел, а у разведчика только ноги в воздухе мелькнули. Когда я подтянулся к месту «беседы», разведчика увели свои и, стоя в сторонке, ещё более уважительно, чем раньше, поглядывали на наших бойцов. Но в целом, мы с командирами подразделений не дали ребятам чересчур разгорячиться и удержали от дальнейших репрессий в отношении роты связи. К солдатам наши отнеслись снисходительно, выдали по паре подзатыльников педагогического характера и отпустили. Ясно, что они действовали по указке командира роты.

Зам командира полка, которого я пригласил на изъятие электростанции спросил: » Вы им хоть морды понабили?…» Я коротко ответил, что старший получил, а пацанов обижать не стали. Он кивнул и на этом разговор закончился.

С полчаса всё ещё походили взбудораженные, а потом снова попадали спать. Молодцы братья-приморцы. Поднялись вместе с нами и дали всем понять, что желающие обострить конфликт будут иметь дело сразу с двумя отрядами.

В 11 часов, после часового ожидания заполучили из милицейского батальона ГАЗ-66 и БРДМ. Накануне братья опера в ознаменование совместных успехов и в благодарность за первую спокойную ночь (духи после вчерашнего урока не совались, а собровцы уехали) задарили нам все изъятые боеприпасы, в т.ч. выстрелы для гранатомёта. Понятно, что мы использовали свободную половину дня для стрельб. Выехали за город, тут есть местечко, где военные бросили на огромном поле массу ящиков, а кругом – минные поля. Идеальное стрельбище.

Вот уж настрелялись! Сегодня жарко, но работали по боевому – в брониках и шлемах. Стреляли: кто, как и сколько хотел, изо всех видов стрелкового оружия. Я погорячился, точнее, понадеялся, что «Сфера» спасёт уши от грохота РПГ-7, да еще и рот забыл открыть. И, выстрелив в первый раз, глубоко осознал свою ошибку. Пишу вечером, но до сих пор правое ухо свистит на все лады, а голоса окружающих приобрели дребезжащий тембр. Из подствольника выстрелил раз десять, пока рука не заболела, дрессировал белый пакет метрах в 150 от меня. Пулемётчики и снайперы тоже поливали без умолку. Стреляют неплохо. Затем все побросали разные гранаты. Небо и земля — по сравнению с первыми бросками. После постоянных обстрелов и снайперской войны нервишки и ухватки у ребят стали совсем другими. Практически все бросали прицельно, подальше и чётко отслеживали свои попадания.

Вернулись на базу. Сегодняшняя зачистка сорвалась, опера заняты. Дали всем свободным от наряда и патрулей отдохнуть. Позагорали часок, а потом – приятный сюрприз: в летний душ на улице привезли горячую воду из источника. Какое это удовольствие – помыться после пыли и жарищи.

Обедом нас кормила бригада «пятисуточников», как их окрестил Танкист. Народ постоянно их подначивает, отбиваются только за счёт природного юмора Фрица.

Ребята хохмят постоянно. Помню, как ещё в Магадане кладовщицы, выдававшие нам обмундирование причитали: » Ну что это за люди, на войну в Чечню едут, а сами хохочут!». Но, очевидно, это лучшее лекарство от тоски и нытья.

Вчера нашли коровий рог и прилепили скотч-лентой на «Сферу» Носорога. Тот увидел и хохотал до упаду, а затем продемонстрировал нам. На дружеские шутки здесь обижаться не принято. Это – вместо витамин.

Кокс и Бугор не вернулись, значит, улетели. Дай Бог им удачи. Очень хочется иметь твёрдые гарантии чёткого возвращения домой (если наши авиаторы могут что-то гарантировать).

А, между прочим, сложились еще строфы песенки о 20-м блоке

 

Когда вернёмся мы домой,

Друзьям расскажем и родным

Как ночью приняли мы бой

И как над Грозным стлался дым.

Ну а пока что пишем им,

Что всё спокойно, всё o’кей,

И что дождутся все они

Мужей, отцов и сыновей.

 

 

19 апреля

Сегодня сломался наш многострадальный движок, и я пишу при свечах. День был сверхнасыщенный и ещё не известно, как закончится.

Поднялись около шести. А в полседьмого уже в полной форме и в снаряжении подошли к операм. Была работа по задержанию двух молодых парней. Один из них служил раньше в милиции, а при Дудаеве оба (братья) служили в дивизионе полиции особого назначения. Это было ещё полбеды, но эти негодяи изнасиловали русскую девчонку. Так что работа вызывала у нас вполне понятные чувства. Подъехали к дому тихо, очень грамотно вошли и взяли обоих тёпленькими. Дом набит оружием: 5 гранат, вставной стволик под автоматный патрон, ножи, патроны. Снова отличился наш старый надёжный Кижуч. Нашёл в шахматной доске вроде бы случайный набор железяк, дополнились эти железяки деталями из гаража, и в руках опера «образовался» самодельный пистолет под малокалиберный патрон с глушителем.

Сдали этих орёликов в фильтрационный пункт, где их ждали возбуждённое уголовное дело, прокурор и возбуждённые сотрудники «фильтра». Говоря откровенно, в этом учреждении, где дорабатывают свои командировки люди, вышедшие из боёв февраля – марта, до сих пор царит дух ожесточения, точнее – жестокости. Правда и публику сюда привозят соответствующую. При нас привезли взрослого солдата – контрактника, который за бутылку водки зарезал товарища. Второй, тоже по пьянке – избил до полусмерти офицера. До этого привозили командира отделения, который застроил своё отделение и расстрелял девятерых из автомата, уже на пути домой. Ну, последний, скорее – клиентура психиатра. А вот такие пьяные убийцы и мародёры – бич войск и МВД. А вред, который они приносят, многократно усугубляется слухами и пересудами.

Кстати говоря, наши ребята задержанных не тронули и пальцем. Противно и руки марать. Такая сдержанность даёт свои плоды. Комендант отметил, что идут хорошие отзывы от людей. С нашими охотней работают и местные милиционеры, а они – неоценимый источник информации.

Перед обедом успели, по информации нашего приятеля из ППС отработать два дома. Семейка в первом доме душманская, в глазах – ненависть аж сверкает. Нашли протирки от автомата. Но оружия не было. Не удивительно, в доме два запасных выхода, в т.ч. через дворы, рядом – стройка и разрушенные дома. Нужно быть идиотом, чтобы прятать оружие дома. После обеда готовились к выставлению первой засады. Под видом массового прочёса забросили в пустующий дом 6 человек. Возглавили засаду Олень и Пионер, с ними 4 снайпера. Выставились в районе, откуда постоянно обстреливают 19-й блокпост – наших соседей – приморцев. Вообще-то, это-работа СОБРа, но наши суперы уже половина уехала, а вторая – собирается. Я на базе – с группой резерва. Блок-пост метрах в 100-150, там тоже наши: Носорог с командой. Так что нападения на засаду быть не должно. А вот схватка снайперов — дело серьёзное.

Наготове стоит наш БТР, отсюда, от базы, до засады 3-4 минуты ходу. Если завяжется бой, наша задача — ударить в тыл нападающим. Работать придется открыто, с брони, с ходу, поэтому беру с собой Кижуча. С ним можно послать любую группу, если нужно будет разделиться и действовать в отрыве.

Сижу, считаю варианты, а их миллиона полтора. Но задача одна – максимально обезопасить своих. Кстати, народ уже настолько привык работать в брониках, что даже нет поползновений выскочить на работу с голым пузом. Я сам проработал сегодня с 6-30 до 13-00 в полном загрузе (броник с дополнительными пластинами, «разгрузка» с 3 магазинами, 4 гранатами, рацией, наручниками и т.п.). И, только сняв всё на базе, сообразил, насколько привычной стала эта нагрузка. Хлещет проливной дождь, ветер рвёт жестянки и ломает ветки. Ребятам придётся тяжело.

20 апреля

Ночь не спал. Так, полёживал в полузабытьи, подскакивая на каждый шорох рации.

Вообще, за эти двадцать дней выспался сладко один раз: когда в ночь на 16-е наши отработали, и все посты вернулись на базу. В ту ночь СОБР и комендатура воевали до утра, часов до 4-х, лупили из подствольников и даже противотанковых гранатомётов. А я в ноль с небольшим спросил у Танкиста: «Есть там что-нибудь серьёзное?». Он ответил, что снайперский пост ничего не наблюдает. Тогда я завалился и упал в чёрную яму, из которой с трудом выкарабкался в седьмом часу утра. И никакая «музыка» не помешала.

Но в эту ночь, понятно, с минуты на минуту ждал информации от засады. А у них вышла из строя радиостанция. В час ночи стал работать снайпер против поста приморцев. Позицию он выбрал в метрах 150 от нашей засады. Напрасно он это сделал, ничего, кроме неприятностей у него из этого не вышло. Мак Дак выловил его на свой АК-74 с оптикой. Ему повезло только в одном. Он стоял за металлической лесенкой из сварного уголка. Пуля просверлила уголок, но отклонилась и попала ему в плечо. Судя по физиономии – типичный славянин, говор тоже чисто русский, приблатненный. Свою рану объяснил тем, что вышел поставить тазик и хотел посветить себе спичкой. В час ночи, под ураганным ветром и проливным дождём, в городе, где с наступлением темноты всё замирает. Вычислили его уже дома, утром. » «У нас тут не стреляют, только менты на мосту понтуются…» Наверное, один из уголовных тварей, прикормленных Дудаевым. Пусть им теперь занимаются, кому положено. Между прочим, часа через полтора – два после того как Мак-Дак «подлечил» этого вольного стрелка, возле дома с засадой разорвалась граната. Ударили из подствольника, неприцельно, издалека. Наверное, чтобы злость сорвать. Но счёт остался в нашу пользу.

А на базе уже шестую ночь, после того, как бригада Пастора причесала пятиэтажку и «зелёнку» – спокойно. Тьфу – тьфу – тьфу, чтоб не сглазить.

Похоже, что решение относительно наших «залётчиков» было принято правильное. Парни очень стараются, переживают, хотя вид не показывают. Но, когда мы поехали на стрельбы, кто-то из ребят заметил: «А пятисуточники затосковали! » Когда же направлял людей в засаду и Фрицу пришлось отдать свой автомат с ночной оптикой, надо было его видеть. По — нормальному, он – то был одним из первых кандидатов. Вообще, хорошо, что не поддался эмоциям. Можно было отправить любого из них с Коксом и Бугром, но здесь это – «высшая мера» и несмываемый позор. И неизвестно, как сказалось бы это на настроении ребят, здесь многие психические реакции непредсказуемы. А так, наоборот, произошла своеобразная разрядка и появилась новая тема для шуток и подначек. Причём желающих оказаться на месте » дисциплинарно – кулинарной бригады» пока не наблюдается.

Сегодня дозвонился, наконец, домой. Оказывается, сразу после моего последнего звонка, 14 апреля, жена Пушного родила двойню – мальчика и девочку. Так что из-за наших проблем со связью счастливый папа не знал о прибавлении.

Поздравили его в обед. Пришлось, по требованию трудящихся, наливать ему дважды: как поработал. Одним из пожеланий было: повторить успех…

Вообще, народ у нас без излишних сантиментов, но относятся друг к другу тепло. Вчера у Деда был день рождения, так ребята после работы по выставлению засады приволокли ему букет тюльпанов. Удав с самым серьёзным видом рассказывал, что собирал их для Деда на минном поле, ежесекундно рискуя жизнью, хотя явно спёрли их с клумбы. А позавчера был день рождения у Висельника. Он пришёл за стол в маечке и золотой тюбетейке, купленной на рынке.

 

/p